Постсоветская номенклатура как институциональный ресурс авторитаризма

(Текст подготовлен в рамках исследований постсоветского авторитаризма)

 Часть I

Это исследование показывает, что советская номенклатура в постсоветском пространстве выступает в роли структурной, идеологической и технократической опоры современных авторитарных режимов. Управленческий опыт номенклатуры, её симбиоз с репрессивным аппаратом и синтез с цифровыми технологиями контроля превращают её в ключевого актора авторитарной модернизации. Её преемственность создаёт структурные, культурные и идеологические барьеры для демократического перехода. Чтобы преодолеть это влияние, необходимы комплексные трансформации в политической, институциональной и технологической сферах.

Введение

После распада Советского Союза постсоциалистическое пространство вступило в фазу нового государственного строительства. Однако ожидаемые демократические преобразования в большинстве стран региона либо остались незавершёнными, либо полностью провалились. Хотя причины этих неудач рассматриваются в политической науке с разных сторон, одна из них долгое время оставалась вне фокуса внимания, несмотря на свою стратегическую значимость — это передача советской номенклатуры как политического, институционального и идеологического наследия в новые режимы.

Понятие номенклатуры относится к практике Советского Союза по распределению высоких должностей среди лиц, одобренных Коммунистической партией. Эта система служила опорой административной структуры, политической лояльности, вертикального патронажа и воспроизводства кадров. Элитная прослойка, сформировавшаяся в советский период, сумела сохранить своё влияние в политике и экономике после распада СССР и часто играла ключевую роль в становлении и устойчивости новых авторитарных режимов.

Цель данной статьи — проанализировать роль бывшей номенклатуры в построении и укреплении авторитарных режимов на постсоветском пространстве в два этапа. Основная тезис исследования заключается в том, что наследие номенклатуры представляет собой институциональный ресурс авторитаризма. Этот ресурс воспроизводится через сохранение сетей лояльности под прикрытием политической стабильности и использование правовой и административной системы для авторитарных целей.

В этом контексте статья сначала кратко рассмотрит структуру и функции советской номенклатуры, а затем объяснит её трансформацию в постсоветский период и способы её использования авторитарными режимами. На примере Азербайджана, России, Таджикистана и Грузии будет показано, как наследие номенклатуры дало различные результаты в разных странах. В итоге будет сделан вывод, что номенклатура стала центральным элементом авторитарной модернизации в постсоветских политических системах.

Исследовательский вопрос

Как преемственность номенклатурных структур препятствует демократическому переходу в постсоветских странах?

Основной тезис

Сохранение политической и экономической власти советской номенклатурной элитой в постсоветских странах стало препятствием для формирования демократических институтов и опорой клептократического управления и авторитарной консолидации.

Исторический контекст: формирование и функции советской номенклатуры

Советская номенклатура как технология политического управления формировалась параллельно с развитием Советского Союза и проникла во все институты государства. Её основы начали системно закладываться с середины 1920-х годов и особенно усилились при Сталине — в условиях централизации власти и ужесточения политического контроля (Hough, 1979a).

Понятие номенклатуры

Термин «номенклатура» в советской системе означал список должностей, назначения на которые контролировались кадровыми органами партии. Центральный Комитет и местные партийные органы контролировали эти списки, а назначения происходили исключительно на основе «надёжности», то есть личной и идеологической преданности партии (Voslensky, 1984a). Эта система фактически выполняла роль центра власти в советском государстве.
 Номенклатурные назначения охватывали партийные посты, государственные органы, экономические структуры (колхозы, заводы, плановые учреждения), а также сферу культуры и образования.
 Таким образом, политическая лояльность и партийный контроль системно пронизывали все слои советского общества (Waller, 1981a).

Централизация и страх при Сталине

Начиная с 1930-х годов, номенклатура органически сочеталась с централизованным контролем и репрессивным аппаратом. При Сталине кадровая политика основывалась на принципе «абсолютной верности»: главным критерием служила не компетентность, а идеологическая покорность. Внутри номенклатуры существовали механизмы ротации и чисток, поддерживавшие баланс между страхом и вознаграждением (Hough, 1979b).
 Репрессии укрепляли номенклатуру, поскольку безопасность была возможна только через полную лояльность и исполнение приказов сверху. Таким образом, в этот период возник треугольник «лояльность — привилегия — неприкосновенность», определявший корпоративную солидарность на основе страха.

Номенклатура как социальная прослойка

Со временем номенклатура стала не только управленческой элитой, но и полузакрытой социальной прослойкой с чёткими границами. Вхождение в неё и удержание статуса зависело от политических условий, но сам статус сопровождался материальными и символическими привилегиями — спецквартиры, спецмагазины, санатории, загранкомандировки и т.д. (Ledeneva, 1998a).
 Такая структура ограничивала социальную мобильность и препятствовала формированию альтернативных элит и независимых общественных инициатив. Таким образом, в СССР одновременно реализовывались как плановая экономика, так и централизованное строительство элиты.

Репродуктивный механизм

Одним из ключевых факторов устойчивости номенклатуры была её способность к самовоспроизводству: она выращивала и продвигала кадры внутри себя. Несмотря на официальное существование партийных школ и идеологических курсов, продвижение на практике зависело от личных связей, патрон-клиентских отношений и показателей лояльности.
 Это указывает на господство неформальных патронажных сетей в советской системе, а также на доминирование неформальной политики над официальными институтами (Ledeneva, 1998b).

1970–80-е годы: деградация

Период правления Брежнева считается апогеем и одновременно бюрократической деградацией номенклатуры. Система теряет рациональность и динамичность принятия решений, превращаясь в жёсткий, но неэффективный аппарат. Снижение ротации, старение кадров и сопротивление нововведениям предвосхищали будущий крах системы (Brown, 2009a).
 Тем не менее, даже при всех недостатках, номенклатура осталась самой «подготовленной» элитой в переходный постсоветский период. После распада СССР именно представители номенклатуры сохранили позиции в армии, безопасности, администрации и экономике, превратившись не просто в наследие прошлого, но и в архитекторов будущего.

Трансформация номенклатуры

Политический вакуум и институциональный хаос после распада СССР первоначально казались возможностью для новых демократических элит. Однако события 1990-х годов показали, что именно бывшая номенклатура сыграла главную роль в постсоветском переходе. Она не только выжила, но и заняла ведущие позиции в политике и экономике (Brown, 2009b).

Сохранение структурных позиций

Во многих республиках бывшего СССР административный аппарат, правоохранительные органы и местное самоуправление после 1991 года остались под контролем прежних кадров. Формально это объяснялось дефицитом специалистов и слабостью альтернативных ресурсов, но на деле — сохранением контроля над админресурсом и потоками информации (Waller, 1981b).
 Примеры — Гейдар Алиев в Азербайджане, Борис Ельцин и Владимир Путин в России, Нурсултан Назарбаев в Казахстане, Ислам Каримов в Узбекистане — все они ранее занимали высокие посты в партии или органах безопасности. Их знание структуры государства и наличие личных сетей позволили перенести ресурсы прошлого в будущее.

Идеологическая гибкость и риторическая адаптация

Одним из ключевых преимуществ номенклатурной элиты стала её идеологическая гибкость. Риторика советского периода — коллективизм, антикапитализм, партийная верность — в 1990-е годы сменилась на дискурс «национальных интересов», «государственности», «стабильности» и «развития» (Brown, 2009c).
 В Азербайджане, например, Гейдар Алиев был представлен как «архитектор независимости» и «национальный лидер», несмотря на его советское прошлое. Так, бывшие номенклатурные кадры стали формировать национальную память и идеологию государства, вытесняя политическую конкуренцию в моральную плоскость и сужая легитимность альтернативных элит (Ledeneva, 1998c).

Реконструкция патронажных сетей

Экономическая либерализация и приватизация 1990-х открыли новые возможности для номенклатуры. Во многих случаях приватизация означала перераспределение государственной собственности в пользу бывшей партийной элиты и сетей КГБ (Ledeneva, 1998d).
 Традиционные вертикальные патронажные связи слились с экономическими: высокопоставленные чиновники и силовики связали приватизированные активы с административными решениями. Это дало авторитарным системам финансовую устойчивость и расширило социальную базу (Voslensky, 1984b).

Старый строй под новым фасадом

Трансформация советской номенклатуры произошла не только на структурном и экономическом уровнях, но и на визуально-символическом. Лидеры постсоветских стран — от России и Центральной Азии до Азербайджана — представляли себя как «реформаторы» или «гаранты стабильности». Их личности отождествлялись с государством, а оппоненты клеймились как «неопытные», «опасные» или «марионетки внешних сил» (Brown, 2009d).
 В этих условиях номенклатурное наследие парадоксальным образом стало играть доминирующую роль в формировании национальной идентичности.
 В конечном итоге, советская номенклатура не исчезла и не осталась в стороне. Она эволюционировала, адаптировалась к новым дискурсам и продолжила функционировать под новыми названиями — «новая элита», «олигархия», «национальное руководство» — став институциональным носителем постсоветского авторитаризма. Эта эволюция обеспечила преемственность государственного аппарата, но одновременно стала непреодолимым препятствием на пути демократической трансформации.

Роль номенклатурных режимов в устойчивости авторитаризма

Замедление демократического перехода, долговечность авторитарных режимов и ослабление политической конкуренции в постсоветском пространстве нельзя объяснить лишь юридико-институциональными причинами. За этими тенденциями стоят глубокие структурные ресурсы, в первую очередь — политическое присутствие и адаптивность бывшей советской номенклатуры.